В моем доме есть печь. Печка. Русская печка. Как в сказке про Емелю. В детстве я любила на ней лежать или смотреть как огонь трещит внутри. Ни одного лета не проходило без растопки печи. В пору грибов она вся пропитывалась ароматом сушёных подосиновиков. Они лежали сверху на противнях, были засунуты внутрь на доска-сушилках. А по утру печка отдавала нами черные, истончённые, иссушенные грибы. Я никогда и не готовила в ней. Ну пару раз кашу в чугунке варили, ну чай кипятили. Это все, скорее, ради экзотики было. То ли к чугунку не приучена, то ли ухват тяжел. Признаться, я и внимания-то печке пристального никогда не уделяла. Она есть. Она должна быть. Она должна греть. Но сегодня, разобрав, наконец, груду сушившегося перед ней белья, я стояла и смотрела на печку. Сынок внимательно разглядывал ее вместе со мной. В углу дремала крошка. Мы стояли совсем близко, так, что могли коснуться огня рукой. Потом сдунули пыль. Пыль и крохи золы, которые почему-то не улетели в трубу. Печка отозвалась. Мы как будто услышала ее дыхание. Или биение. Биение огромного столетнего сердца нашего дома. Большая, трескучая, пыхтящая, уже век накаляющая свои камни-буйволы печка дышала. Она чихнула искрами из топки, прокряхтела сажей из дымохода. И за ней вздохнул дом. Маленький, чумазый домик. Черная наша избёнка.

Агнаева Анастасия Геннадьевна. Санкт-Петербург 89215841113 cheburasha@mail.ru